Вот уже почти 8 лет в российском правовом пространстве действует и применяется Федеральный закон от 25 июля 2002 года N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (далее — Закон). Принят он был в свое время под лозунгами необходимости профилактики терроризма и борьбы с ним. Однако время показало следующее. Действительных террористических атак он предотвратить не смог (последние взрывы в конце марта 2010 года в московском метро – лишнее тому подтверждение), но в то же время стал легальной основой для преследования и гонений на инакомыслящих из разных социальных слоев и групп, - политических, религиозных и т.д.
Закон выделяет несколько направлений борьбы с экстремизмом — например, приостановление деятельности и ликвидация общественных и религиозных объединений, осуществляющих экстремистскую деятельность, прекращение деятельности соответствующих средств массовой информации, признание экстремистскими информационных материалов. Именно о последнем способе и хотелось бы сказать несколько слов. Причем, в данной статье речь пойдет не о самих критериях признания тех или иных материалов экстремистскими (которые, вне всяких сомнений, сформулированы чрезвычайно широко и размыто, но это уже тема отдельного разговора), а о том, насколько легитимна с точки зрения соблюдения прав и свобод человека, гарантируемых Конституцией РФ и нормами международного права, сама процедура, в рамках которой информационные материалы (книги, листовки, статьи, сайты, аудио- и видеопродукция и т.п.) признаются экстремистскими.
В соответствии со статьей 13 Закона решение о признании материалов экстремистскими выносится федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов, на основании представления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому или уголовному делу. Одновременно с решением о признании информационных материалов экстремистскими судом принимается решение об их конфискации. Копия вступившего в законную силу судебного решения о признании информационных материалов экстремистскими направляется в федеральный орган государственной регистрации (Минюст России), который включает их в федеральный список экстремистских материалов, подлежащий опубликованию в сети «Интернет» и в СМИ. Указано также, что решение о включении материалов в данный список может быть обжаловано в суд в установленном законодательством РФ порядке.
На первый взгляд, казалось бы, соответствующая установленная законом процедура признания материалов экстремистскими имеется. Однако, думается, что это очень поверхностный взгляд на вещи. При более пристальном рассмотрении ситуации становится ясно, что положения статьи 13 Закона являются настолько куцыми, что приходится констатировать, что по существу никакого полноценного судебного разбирательства по этому вопросу провести вообще невозможно. И остается только удивляться, что в действительности она находит свое широкое применение на практике, а список материалов, признанных экстремистскими, является весьма внушительным и при этом постоянно пополняется новыми. На сегодняшний день опубликованный на официальном сайте Минюста России федеральный список экстремистских материалов состоит из 601 позиции...
Изначально следует отметить, что совершенно не понятно, в рамках какого вида судопроизводства суды должны выносить решения о признании материалов экстремистскими. В соответствии с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Положения ст. 13 Закона сформулированы таким образом, что складывается впечатление, будто допускается вынесение соответствующего решения в рамках любого из упомянутых видов судопроизводства (кроме конституционного). Такое разнообразие уже само по себе свидетельствует о том, что никаких определенных правил судопроизводства на этот счет попросту не существует. Так оно и есть. Ни один процессуальный кодекс — ни Уголовно-процессуальный кодекс РФ, ни Кодекс РФ об административных правонарушениях, ни Гражданский процессуальный кодекс РФ — вообще не знают никаких правил, в соответствии с которыми суды могли бы признавать материалы экстремистскими, то есть они попросту не «заточены» для этой цели.
Поскольку в абзаце 4 статьи 13 Закона говорится о «судебном решении», а таковые выносятся только по так называемым «гражданским делам», практика пошла по тому пути, что суды признают материалы экстремистскими именно посредством вынесения решений. Однако само по себе это практически ни о чем не говорит, поскольку совершенно не понятно, каким образом суды рассматривают эти дела. Если они относятся к делам искового производства, то кто в таком случае должен выступать истцом, кто — ответчиком, и в чем именно должны заключаться требования истца к суду? Если их отнести к делам так называемого «особого производства», то вопросы по сути те же самые: кто обращается в суд как заявитель, кто должен привлекаться судом в качестве заинтересованных лиц, и в чем должна состоять суть заявления в суд? По сути, все перечисленные выше вопросы остаются без прямых и вразумительных ответов.
В результате, совершенно не понятно, каким образом в «делах о признании материалов экстремистскими» должны обеспечиваться основополагающие принципы судопроизводства — состязательности, равноправия сторон, а также гласности судебных слушаний, закрепленные в ст. 123 Конституции РФ. Именно вследствие непрозрачности правил судопроизводства, по которым суд может вынести решение о признании тех или иных материалов экстремистскими, данные основные принципы правосудия могут быть нарушены самым грубым образом. Что, по имеющимся данным, происходит и на практике. Что, в свою очередь, позволяет усомниться — а можно ли такого рода действо вообще признать в качестве правосудия?
Из буквального смысла ст. 13 Закона совершенно не понятно, с кем состязается прокурор в «делах о признании материалов экстремистскими». То есть кто должен оппонировать прокурору? Никаких указаний на этот счет в ст. 13 Закона не имеется. Складывается такое впечатление, что ответчиком по делу являются чуть ли не сами информационные материалы, которые и должны каким-то образом состязаться с прокурором, пользоваться своими процессуальными правами, а в последующем обжаловать неблагоприятный для себя судебный акт. Очевидно, что это абсурд, однако на такой вывод наталкивают в первую очередь сами бессодержательные положения ст. 13 Закона.
Поскольку на данный момент решения районных судов пока еще не размещаются в обязательном порядке в открытом доступе в сети «Интернет», остается лишь догадываться, кто именно состязается с прокурорами в такого рода делах, и по каким правилам судопроизводства суды выносят решения о признании материалов экстремистскими, на основании которых в последующем Минюст РФ включает их в федеральный список экстремистских материалов. Ясно одно, - такие дела судами рассматриваются сплошь и рядом, и чрезвычайно лаконичные и при этом еще и внутренне противоречивые положения ст. 13 Закона не только не являются им помехой, а, возможно, даже наоборот — только упрощают и ускоряют правосудие. Иначе, пожалуй, ничем не объяснить, каким образом в некоторых случаях некоторые суды умудряются за один день принять несколько десятков соответствующих судебных решений (а своеобразный рекорд в этом плане принадлежит Ростовскому областному суду, который 11.09.2009 г. вынес аж 34 судебных решения — см. позиции с 510 по 543 в федеральном списке экстремистских материалов, размещенном на вышеупомянутом сайте Минюста РФ).
Положения самой ст. 13 Закона сформулированы таким образом, что прокурор может просто представить в суд информационные материалы, которые он просит признать экстремистскими, а суд, в свою очередь, также может в тишине своего кабинета признать их экстремистскими, ни привлекая к участию в деле кого бы то ни было вообще. Никто даже обжаловать решение суда не сможет. Но даже если прокурор и суд, применяя принципы правосудия, закрепленные в ГПК РФ и Конституции РФ, и определяют какое-то лицо в качестве ответчика (заинтересованного лица) и вводят его в процесс, совершенно не ясно, кому именно они отводят эту роль. Лицу, у которого данные материалы были обнаружены и изъяты при их распространении, производстве или хранении? С одной стороны, вроде бы логично. Но поскольку прямых указаний на этот счет в Законе не содержится, все это может быть так, а может быть как-то иначе, и по сути остается на усмотрение прокурора и суда. Но самое главное не в этом.
Даже если какой-либо отдельный гражданин или конкретная организация, у которых данные материалы были обнаружены, и будут привлечены к участию в процессе и воспользуются всеми соответствующими процессуальными правами, во многих случаях этого будет совершенно недостаточно для признания судебного разбирательства по «делу о признании материалов экстремистскими» проведенным с подлинным соблюдением принципов равноправия и состязательности сторон, предусмотренных ст. 123 Конституции РФ, и требований ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ)
Представим такую ситуацию. У вас есть какая-то книга, которую вы храните у себя дома и время от времени почитываете. И однажды вы внезапно узнаете, что, оказывается, она на официальном сайте Министерства юстиции РФ значится в федеральном списке экстремистских материалов, о чем имеется соответствующее решение какого-нибудь районного суда города Энска. А это значит, что в соответствии с ч. 1 ст. 13 Закона распространение и хранение данной книги запрещено и преследуется по закону. То есть в одночасье вы стали правонарушителем, и при наличии особого рвения и желания правоохранительных органов, и соответствующей натяжке закона вы уже можете быть привлечены к той или иной юридической ответственности за тот простой факт, что у вас есть данная книга. Не говоря уже о том, что дальнейшие покупка, продажа, ввоз-вывоз за пределы РФ, иные способы оборота и распространения этой книги теперь запрещены по закону. При этом вы ничего не знали о судебном процессе, вас о нем никто не уведомлял и даже не собирался этого делать. Вы не знаете ни судью, вынесшего решение, ни прокурора, инициировавшего судебное разбирательство. Вам совершенно не ясно, по каким соображениям и на основании каких доказательств суд принял такое решение. Вашего мнения на этот счет никто не спрашивал и уже и не спросит. Возможно, что, к примеру, некий гр. Иванов и оппонировал прокурору, однако вы его не знаете, и вам совершенно невдомек, насколько профессионально и добросовестно он защищал данный материал (и это уже и не столь важно, поскольку результат в любом случае налицо — ведь материалы признаны экстремистскими). Таким образом, вы оказываетесь в ситуации, когда ваши права состоявшимся судебным решением затронуты, причем весьма существенно, однако вы ничего сделать с этим не можете. Безусловно, звучит все это довольно дико.
К этому можно добавить, что даже если вы каким-то образом и будете осведомлены о происходящем в суде первой инстанции разбирательстве по «делу о признании материалов экстремистскими» и обратитесь в суд с заявлением о вступлении в дело (в качестве ответчика, заинтересованного лица или третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований), нет никаких гарантий, что вас допустят на этот процесс, и вы обретете соответствующие процессуальные права. Ст. 13 Закона суд ни к чему конкретно не обязывает, и, кроме того, прямого указания на возможность обжалования определения об отказе в допуске к участию в деле процессуальный закон не содержит.
Да, остается еще возможность обжалования итогового судебного решения в вышестоящий суд на основании положений, если вам стало известно о нем своевременно, то есть в пределах процессуальных сроков на обжалование. Вместе с тем, если соответствующие сроки истекли, то возможность доступа к правосудию зависит от того, восстановят ли вам «пропущенный» срок. С учетом же того, что вы судом первой инстанции вообще не были привлечены к участию в разбирательстве и пока еще формально даже не имеете статуса лица, участвующего в деле, восстановление процессуального срока на обжалование в этой ситуации выглядит весьма проблематичным. Более того, пересмотр по вашей жалобе состоявшегося решения в суде кассационной или надзорной инстанции возможен только в том случае, если до этого оно еще не подвергалось соответствующей проверке. Однако, не исключено, что этот некий гр-н Иванов или кто-нибудь другой уже подавали соответствующую жалобу, и решение суда было оставлено в силе. В таком случае вы лишены и этой возможности, поскольку одно и то же решение не может по нескольку раз пересматриваться в одной и той же судебной инстанции.
В случае же массового распространения тех или иных материалов по всей территории России, когда число их обладателей (пользователей) исчисляется, скажем, тысячами, ситуация становится тем более ужасающей. Каждый из них в силу одного только факта владения тем или иным материалом, признанным неким судом экстремистским, вдруг стал правонарушителем (реальным или потенциальным — еще как на это посмотреть, не будем сейчас заострять внимание на данном моменте).
Ст. 13 Закона не требует привлечения к судебным процессам ни авторов (создателей) материалов, ни обладателей соответствующих исключительных прав на них, ни производителей (издательства, типографии и т.п), ни массовых распространителей, ни соответствующие торговые, транспортные, посреднические организации, участвующие в их распространении, ни импортеров, участвующих в их ввозе на территорию РФ, ни соответствующие иностранные организации, осуществляющие их производство и доставку (пересылку) на территорию России. В случае если соответствующие материалы используются в повседневной деятельности той или иной общественной, религиозной или иной организации, отражая взгляды и убеждения ее участников (членов, последователей и т.п.), они также могут быть не привлечены к участию в деле. По имеющейся информации, так в действительности и происходит. Никто из названных лиц, участвующих в массовом производстве, хранении или распространении материалов (не говоря уже о многочисленной армии отдельных владельцев и читателей материалов), не уведомляется о судебных слушаниях и не имеет возможности хоть каким-то образом повлиять на выносимое судебное решение. Ни прокурор, ни суд по буквальному смыслу ст. 13 Закона даже не озабочены выяснением цепочки лиц, имеющих отношение к данным материалам, начиная с момента их создания, и заканчивая их появлением в руках у конечных пользователей (потребителей). В результате судебные решения, самым непосредственным образом затрагивающие имущественные и неимущественные права многочисленной группы лиц, по сути выносятся заочно и втайне от них. О состоявшемся судебном решении, объявившем материалы экстремистскими, эти лица могут официально узнать только через сайт Минюста РФ, где они не обнаружат даже текста судебного акта.
В этой связи возникает лишь один вопрос - а как же быть со ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому право на судебную защиту, а также со ст. 6 Европейской конвенции, гарантирующей каждому в случае спора о его гражданских правах и обязанностях право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона? Ведь права-то всех этих лиц в конце концов очень даже затрагиваются! .... Закон это как будто вообще не интересует.
А поскольку процесс, как говорится, есть только форма жизни закона, а процессуальные права предоставляются не столько ради них самих, сколько ради защиты «материальных» прав, свобод и законных интересов, в результате такого «правосудия» нарушается не только право на судебную защиту, а также целый комплекс иных прав. В частности, могут быть существенным образом нарушены права собственности на сами материалы, право на предпринимательскую деятельность по их производству и продаже, свобода деятельности общественных или религиозных организаций (объединений), свобода мысли и слова, свобода выражения мнений, свобода совести, убеждений и свобода религии (вероисповедания) свобода литературного, художественного, научного и других видов творчества. Не говоря уже об угрозе привлечения лиц, имеющих отношение к материалам, объявленным экстремистскими, к той или иной юридической ответственности, вплоть до уголовной. Таким образом, последствия такого «правосудия» в самом деле далеко идущие.
Кроме того, следует отметить, что такая ситуация, когда какой-нибудь районный суд города Тьмутараканьска может вынести решение, на основании которого те или иные материалы включаются в федеральный список экстремистских материалов, что парализует их дальнейший оборот на всей территории России, и при этом затрагиваются права и свободы значительного и неопределенного количества лиц, находящихся в самых разных уголках нашей необъятной Родины — не поддается разумному осмыслению. Представляется, что если последствия судебного акта имеют общефедеральное значение, потенциально затрагивая права и свободы любого гражданина и любой организации, находящихся на территории Российской Федерации, такого рода акт должен выноситься самим Верховным Судом РФ. Или, по крайней мере, проходить в нем проверку в кассационном порядке, вступая в законную силу под его контролем.
На основании всего вышеизложенного, можно сделать вывод, что механизм признания материалов экстремистскими, вытекающий из ст. 13 Закона, открывает столько возможностей для произвола, что мог бы сгодиться разве что для какого-нибудь инквизиционного процесса во времена средневековья. Но что такое, оказывается, возможно в наши дни — с большим трудом поддается какому бы то ни было пониманию. Статья 13 Закона, вне всяких сомнений, противоречит множеству фундаментальных норм Конституции РФ и международного права. Соответственно, она может и, думается, должна быть оспорена в Конституционном Суде РФ. А имевшие место быть на основании ее положений случаи нарушений прав и свобод человека, закрепленных в Европейской конвенции и в Протоколах к ней, могут послужить поводом для соответствующих обращений в Европейский суд по правам человека. И, представляется, что перспективы удовлетворения таких жалоб чрезвычайно высоки.
Действующий на сегодня порядок объявления материалов экстремистскими таков, что в результате под лозунгами борьбы с экстремизмом к числу экстремистских могут быть причислены такие материалы, которые не имеют совершенно никакого отношения к экстремистской деятельности. То есть ст. 13 Закона создает благодатную почву для вынесения отдельными судьями (умышленно или просто по невежеству) откровенно неправосудных и необоснованных решений. И, как следствие, в одночасье могут быть нарушены права и свободы значительного числа лиц.
Более того, судебное решение, необоснованно и, соответственно, незаконно объявившее определенные материалы экстремистскими, само может привести к формированию в обществе экстремистских настроений. Например, если какой-нибудь суд безосновательно признает экстремистскими материалы, которые распространяются той или иной общественной или религиозной организацией и используются ею в повседневной основной деятельности, или которые изучаются их членами (участниками, прихожанами, последователями и т.п.), то такой судебный акт с последующим включением соответствующих материалов в федеральный список экстремистских, вне всяких сомнений, будет провоцировать в обществе разжигание настроений неприязни, ненависти и вражды к данным организациям и их приверженцам - по политическим, идеологическим, религиозным или социальным мотивам. Такие действия в соответствии с п. 1 ст. 1 Закона уже сами относятся к экстремистской деятельности (экстремизму). Следовательно, несправедливое судебное решение об отнесении тех или иных материалов к числу экстремистских может спровоцировать других на совершение тех или иных правонарушений или в отношении данных организаций и их последователей по мотивам идеологической, религиозной ненависти или вражды. Интересно, задумывается ли хотя бы один судья, выносящий решения о признании материалов экстремистскими, об этом?
Никто не говорит о том, что с подлинными проявлениями терроризма не следует бороться. Однако когда принимается закон, где, во-первых, говорится не о терроризме, а о некоем экстремизме, во-вторых, закрепляются размытые и расплывчатые критерии экстремистской деятельности, что при желании к таковой может быть отнесено чуть ли ни все, что угодно, а, в-третьих, закрепляются абсолютно непрозрачные и нелегитимные процедурные правила объявления чего-либо экстремистским, - в результате все это может превратиться попросту в некую охоту на ведьм...
В этой связи полагаю, что если государству все же нужна данная категория дел, в таком случае федеральный законодательный орган должен, по меньшей мере, в срочном порядке внести необходимые изменения и дополнения как в статью 13 Закона, так и иные сопряженные с нею законодательные акты (к частности, ГПК РФ), с тем чтобы для начала хотя бы сама процедура признания судами материалов экстремистскими соответствовала конституционным принципам правосудия — состязательности и равноправия сторон, гласности судебных процессов, — что позволит не допустить неоправданного нарушения прав и свобод человека, гарантированных Конституцией РФ и нормами международного права.
16.05.2010
Источник: http://www.civitas.ru/article.php?code=1262 |
ЛЮСТРАЦИЯ РОССИИ
